отсутствующих к дезертирам, с привлечением к уголовной ответственности и за прогулы, и за опоздания. И направление в ФЗУ — стали считать чуть ли не мобилизацией в армию. Ну — пусть не в армию, а в промышленность. Сейчас — хрен редьки не слаще. То есть — опять же — дезертирство.

А уж, не дай Бог, всплывет история с этим разбоем! Тогда все — полный северный лис!

И про Косова — тоже возникнут вопросы. Там, конечно, биография куда как чище, но! Как быть с официальным признанием погибшим?

Вопросы, вопросы, вопросы… Вызывать вопросы у органов в это, очень непростое время — крайне опасно. Что уж они там надумают, эти органы! Вдруг у них как раз будет план гореть по выявлению шпионов Гондураса?

Ну их… Лучше уж жить с ними в параллельных мирах — они пусть живут в своем, а я — в своем!

Поэтому, вопрос с документами можно решить только с криминалом.

По роду своей прежней деятельности, Сергей не один десяток лет имел возможность общаться с представителями «босяцкого» мира.

В основном, конечно, это были — самые низы жуликов. Воришки, хулиганы, пьяные разбойники, или пьяные же «бойцы»… Кражи, грабежи, разбои, хулиганка — вот массив тех дел, с чем имел дело следователь Елизаров.

Но даже среди них, где случайных людей, попавших в «жернова» по пьяни, по дури, по обстоятельствам, было подавляющее большинство, попадались этакие матерые сидельцы, у кого ходок за плечами было и три, и пять. А у некоторых — и побольше.

Интересным было то, что такие уголовники были зачастую более вменяемы, чем все эти — «от сохи на время». Он, конечно, поупирается, постарается отмазаться от срока. Но — если припереть его аргументами, логикой, собранными доказательствами…

Они, урки, быстро просекали — где стоит «идти в отказ», может даже — побыковать, а где — поднять лапы и сдаться. Отношение следака на стадии следствия — это тоже немало! Передачки, неофициальные свиданки с родными — был инструментарий у следователя Елизарова.

А можно и статейку поменять, «группу» убрать, к примеру. И к сбору положительных характеристик и прочего, характеризующего субъекта материалы — подойти не формально. И болячки какие-нибудь найти. Часто следствие по делам — это некий торг, между ментами и задержанными. Ты — веди себя правильно, а мы — лишнего тебе не всунем! А если вообще хорошо себя ведешь — то и «родное» чуть разбавим розовым цветом. Пусть потом судья посочувствует неказистой жизни бродяги.

Как говорил один его знакомый, тоже бродяга со стажем: главное — не сколько сидеть, а — как сидеть!

А вот со случайными «залетчиками», или малолетками, играющими в матерых урок — с теми всегда проблемы были! То бравада дурацкая из них прет, то сопли на кулак начинают наматывать! Нервов на них уходило — куда как больше.

Так вот… По всему выходит, что и Шрам, да и Савоська — люди из серьезных. Не Хлоп, тот же, с его кодлой.

Савоська еще и жадный, его заинтересовать только… Мочить Сергея Савоське — смысла нет, профит — мизер. Да и не мокрушник он.

Нет, может за спиной у него и есть что-то серьезное, вот только — у него возраст, опыт, и не дурак он. Это явно. За три косых мокрую статью на себя брать? Это не Хлоп!

Шрам — тот вообще, похоже, забыл о Чибисе сразу, как ушел от Савоськи. Что он для него — босота дурная!

По документам… Этими делами занимаются совсем другие люди. Эти люди не ходят на «скачок», не лазят по форточкам, «не банкуют на бану». Их дело тонкое, тихое, вполне серьезное, даже — интеллигентное. Картотек клиентов они не ведут — заказ приняли, сделали, деньги получили… Все — мы вас не знаем, и даже никогда не виделись. Да и выходов на них у простой «пехоты» никогда не было, работают они только с проверенными клиентами, либо — по рекомендации от таковых.

Органы… Ну… Органы, возможно, про них знают. Или — догадываются. Но — не всех, не про всех, и не про всё, что они делают.

Есть ли среди них «барабаны». Ну… наверное, есть. Но «барабан», «стукач», агент или сексот — это профессия нервная, крайне опасная и неблагодарная. Таких особей, среди серьезных жуликов — не много. Живут они недолго, а умирают — плохо.

Вот среди гопоты, босяков и прочих мелких жуликов, таких очень немало! Но — что они знать-то могут? Кто им что серьезное расскажет, поручит? Опять же — участие Чибиса в «скачке» — случайность, форс-мажор и накладка.

Поэтому, здесь вроде бы все правильно. Если ничего сверхъестественного не случится, то все должно пройти ровно.

Сергей не собирался с липовыми ксивами шляться по городу с утра до вечера, мозоля глаза и ментам, и жуликам. Когда все пройдет нормально, нужно будет затихариться где-то рядом с городом, но — не в самом Новосибирске.

А вот с Хлопом, и с бывшей компанией Чибиса… Здесь все сложнее! Это, как раз таки — тот контингент, с которым Елизаров так не любил иметь дело в практике следствия. Молодые, дурные, наглые… И — полагающие, что живут вечно и ничего плохого с ними случится не может! Это — с другими случается, тупарями и неудачниками. А мы то — ого-го!

Такие на свободе долго не ходят, да и живут часто — недолго. Кто-то — отходит в сторону, что у оставшихся считается — «западло», но, в основном — «чалятся» по «кичам», набираясь опыта, или землю удобряют.

Из памяти Чибиса, Сергей знал, что в банде у Хлопа — человек пять-семь. Контингент постоянно менялся, по указанной выше причине. Самые опасные это сам Хлоп, и его корешок — Цыган.

Хлопу было лет двадцать пять. Высокий, крепкий парняга. Типичный русак по виду, был он из тех, кого в будущем называли бы — «отморозок». Он уже имел за плечами две судимости: одну — за кражу, другую — за грабеж. Первую — отмотал по малолетке, вторую — уже на взрослой зоне. Как помнится Чибису — рассказывали, что именно на второй отсидке, Хлоп и познакомился с Цыганом.

Хлоп был неумен, но как-то по-звериному хитер. Часто впадал в ярость, тогда глаза его из серых становились тусклыми кусочками льда. Но при этом — Хлоп улыбался. По всему выходило, что Чибис — боялся Хлопа до одури. И еще… После последней отсидки, Хлоп не присмирел, не поумнел, а только налился злобой.

На